|
3 сентября 1969
AGENDA, v.X, p.343-345
В течение двух дней у меня было нечто ретроспективного видения ужасов жизни... как это видится новому Сознанию, и что любопытно, спрашивалось, как это можно было пройти через все эти ужасы... Это началось с некоего совершенно отталкивающего восприятия усло- вий людей с точки зрения сознания -- темноты и этого эгоцентричного видения, такого узкого. Это было начало, а затем было так, как если бы Сознание хотело мне сказать: "О! но там тебе нечего делать, было бы гораздо лучше, если бы этого не было прежде!" (Мать смеется) И оно заставило просмотреть все это так... (жест - как фильм) ох!... Это бы- ло так ужасно, что я спросила себя, как такое было возможно. Например, состояние духа людей, которые сожгли Жанну д'Арк. Веселенькое дельце... (долгое молчание)
Кажется, что в этом месяце поистине будет нашествие на Ашрам... Приедут эти люди (целитель, друид и т.д.), а затем хочет приехать Ин- дира, а затем еще министр образования, который косо смотрит и выражает ужас по поводу Ашрама -- она попросила его приехать!... Так что в сен- тябре будет нашествие. (долгое молчание)
(Мать смеется)... Вчера я имела очень забавное переживание... Сначала на земле были эти безобразные твари, не так ли (я не знаю, как они называются, но, в конце концов, это настоящие монстры, толстоко- жие). А затем у меня было видение (как если бы я была там) первого медведя, но гораздо бо'льшего, чем обычные медведи (чем те, которые есть сегодня), но с КРАСИВЫМ шелковистым мехом (Мать гладит мех), и этот медведь сидел -- он сидел у озера, в некой... почти что в созер- цательности, очень мирный, с впечатлением большой силы, но силы очень мирной, не воинственной. И эти большие твари, как их?...
Динозавры?
Да, все эти твари пришли со всех сторон и смотрели на это (Мать таращит глаза) почти с почтением и восхищением; это было очень любо- пытно, как нечто чудесное, что они еще не видели... ты знаешь, это бы- ло необычайно, и таким-таким живым, реальным! И бог знает, что у меня не было мыслей -- я видела. Я видела это, и некое восхищение всех тва- рей этим необычным животным... Шелковистый мех (Мать щупает), он был очень шелковистым, это густой мех -- густой мех, отливающий бурым зо- лотом. Это была самка. Она была такой мирной, как бы сознавая свое превосходство! Очень забавно. А затем я увидела, что УЖЕ был атом сознания -- сознания, которое должно стать психическим существом -- в этом. И все это отдавало таким миром и ... уверенностью. И что это должно эволюционировать и стать сознанием человека. Это было действительно интересно. Она была гораздо больше, гораздо больше, чем медведи, какими мы их знаем, но из-за этого (этой мирной атмосферы) со всей округи собра- лись все другие твари, они пришли со всех сторон и смотрели большими восхищенными глазами! Это было действительно забавно. Я только что видела это этим утром в связи с кем-то, кто был пер- вой инкарнацией (!) И все эти истории... Ты знаешь, теософские исто- рии, я всегда думала, что это были сказки на ночь, но это, это было... без мысли, ничего-ничего: эта личность была там, сидела возле меня, а затем она вошла в очень глубокую медитацию, и я смотрела (ее голова была здесь, рядом с коленями Матери), я смотрела, и вдруг я потеряла весь контакт с теперешней жизнью и оказалась там и видела это. И я ви- дела это долгое время, не мельком: долгое время, в течение нескольких минут. И я видела, как все двигалось: это было живым, это не было кар- тинкой -- я видела, как все твари двигались, приходили, прибывали со всех сторон и даже через озеро!... И это была как большая масса, прек- расный мех, который блестел на солнце, все это было так мило! И уже был атом сознания. Интересно.
По сути, ужасен и гнил именно ментальный путь.
Да-да! Да, особенно это жестокое несознание, о!
... (Мать входит в долгую медитацию, затем открывает глаза и говорит по-английски)
The day when you come is the only day when I can sit quietly here
-- the other days it's a constant-constant-constant... [День, когда ты приходишь -- это единственный день, когда я могу здесь сидеть спокойно -- в другие дни это постоянно-постоянно-постоянно...] I have nothing to say. [Мне нечего сказать.]
|